Роберт Хайнлайн - Дорога славы [Дорога доблести]

Дьявол его забери! Я хотел-таки услышать все целиком.

– Давай остановимся на тактической ситуации. Пока.

– Обещаю, – торжественно сказала она, – что если нам удастся уцелеть, вы узнаете все подробности. Положение таково: раньше я полагала, что мы пересечем Невию на барже, потом через горы пройдем к Проходу за Вечными Пиками. Этот путь не так рискован, но долог. Но теперь мы должны спешить. Мы сегодня попозже к вечеру свернем с дороги и пройдем по необжитым местам, а после наступления темноты по еще более опасной местности. Тамошних Врат мы должны достичь до рассвета; если повезет, мы успеем поспать. Надеюсь на это, ибо те Врата выведут нас в другой мир на гораздо более опасном выходе. Оказавшись там, в том мире – его называют Хокеш или Карт, – мы будем близко, слишком близко к высокой башне в милю высотой, и если мы пробьемся к ней, то наши трудности начнутся. В ней находится Рожденный Никогда, Пожиратель Душ…

– Стар, ты стараешься меня запугать?

– Я бы хотела, чтобы вы были испуганы сейчас, если такое возможно, чем застигнуты врасплох потом. Я считала, милорд, что лучше было оповещать вас о каждой опасности поочередно, как только мы ее достигаем, чтобы вы могли сосредотачиваться каждый раз на одной. Но вы не послушались меня.

– Может, ты и была права. Давай так: ты информируешь меня о каждой по мере подхода к ней, а сейчас только общий план. Значит, я должен сразиться с Пожирателем Душ, не так ли? Это имя меня не пугает, если он попытается сожрать мою душу, его стошнит. Чем мне с ним воевать? Плевками?

– Есть и такой способ, – серьезно сказала она, – но, если повезет, он – оно – вовсе не будет с нами сражаться. Нам нужно то, что оно сторожит.

– И что же это такое?

– Яйцо Феникса.

– Феникс не откладывает яиц.

– Я знаю, милорд. Именно поэтому оно обладает уникальной ценностью.

– Но…

Она заторопилась.

– Так его называют. Это небольшой предмет, немного больше страусиного яйца, и черный. Если я не овладею им, произойдет масса неприятностей. Среди всего прочего и одна мелочь: умру я. Я упоминаю об этом потому, что вам это может показаться мелочью, мой милый, а рассказать вам только эту правду легче, чем объяснить все по пунктам.

– О'кэй. Выкрадем мы Яйцо. А что потом?

– Потом мы отправимся домой. Ко мне домой. После чего вы можете вернуться к себе. Или остаться у меня. Или отправиться, куда пожелаете, по всем Двадцати Вселенным и мириадам миров. В любом случае, какого бы сокровища вы ни пожелали, оно ваше; вы забираете его и с избытком… так же, как мою сердечную благодарность, милорд Герой, и все, чего вы от меня ни попросите.

Крупнейший когда-либо выписанный карт-бланш – если бы я смог представить его к оплате.

– Стар, ты, кажется не думаешь, что нам удастся выжить. Она глубоко вздохнула.

– Маловероятно, милорд. Я говорю вам правду. Моя оплошность вынудила нас сделать самый отчаянный шаг.

– Понятно, Стар, ты согласна выйти за меня замуж? Сегодня же?

Потом я сказал:

– Осторожнее! Не падай!

Падение ей не угрожало: ее удерживал привязной ремень. Она только повисла на нем. Я наклонился и обнял ее рукой за плечи.

– Плакать не о чем. Просто скажи мне, да или нет. Я сражаюсь за тебя в любом случае. Да, я забыл. Я люблю тебя. Во всяком случае я думаю, что это любовь. Забавное, трепещущее чувство, когда я на тебя ни посмотрю или ни подумаю о тебе, а это происходит постоянно.

– Я люблю вас, милорд, – осевшим голосом сказала она. – Я полюбила вас с того момента, как впервые вас увидела. Да, «забавное трепещущее чувство», как будто все внутри меня вот-вот растает.

– Не совсем так, – сознался я. – Ну да это, наверное, другая крайность того же самого. Как бы то ни было, трепещущее. Мороз и молнии. Как бы нам здесь пожениться?

– Но, милорд любовь моя, вы меня всегда изумляете. Я знала, что вы меня любите. Я надеялась, что вы успеете мне это сказать прежде, вовремя. Дадите мне услышать хоть раз. Я ожидала, что вы предложите ЖЕНИТЬСЯ!

– Почему же нет? Я мужчина, ты женщина. Таков обычаи.

– Но, любовь моя, я же говорила вам! На мне не обязательно жениться. В соответствии с вашими нормами… я шлюха.

– Шлюха, плюха, зазвучало глухо! Какого черта, родная? Это же твое слово, не мое. Ты уже почти убедила меня, что нормы, которым меня обучили, варварские, а ваши – подлинная ценность, Высморкай-ка лучше нос, на, возьми мой платок.

Стар вытерла глаза и высморкалась, но вместо «дорогой», которое я хотел услышать, она, сидя, выпрямилась и не улыбнулась. Она подчеркнуто официально сказала:

– Милорд Герой, не лучше ли вам попробовать вино, прежде чем закупать бочку?

Я сделал вид, что не понял.

– Прошу вас, милорд любовь моя, – настаивала она. – Я говорю от души. Вон как раз впереди с вашей стороны дороги лужок, покрытый травой. Вы можете хоть сейчас отвести меня туда, и я пойду охотно.

Я приподнялся в седле и сделал вид, что вглядываюсь.

– Похоже на осоку. Колючая трава.

– Тогда в-в-выберите такую, которая больше подойдет! Милорд… Я согласна, и готова, и не очень некрасива, но вы поймете, что я просто мазилка по сравнению с художницами, которые встретятся вам однажды. Я женщина-работница. У меня еще не было времени, чтобы посвятить этим материям такое исследование, которого они заслуживают. Поверьте мне. Нет, ИСПЫТАЙТЕ меня. Вы не можете быть уверены в том, что хотите на мне жениться.

– Выходит, ты холодная и неуклюжая бабенка, а?

– Нну… Этого я не говорила. Я просто полная неумеха… а энтузиазм у меня есть.

– Как у твоей тетушки с загроможденной спальней. Это в вашей семье наследственное, сама сказала. Будем считать, что я хочу жениться на тебе, невзирая на явные твои недостатки.

– Но…

– Стар, ты слишком много говоришь.

– Да, милорд, – смиренно сказала она.

– Мы поженимся. Как нам это сделать? Местный властитель, видимо, одновременно и мировой судья? Коли так, то droit du seigneur ему не будет; у нас нет времени на всякие вольности.

– Каждый помещик выполняет рель местного судьи, – задумчиво согласилась Стар, – и действительно заключает браки, хоть большинство невианцев и не утруждают себя этим. Но… В общем-то да, он стал бы ожидать droit du seigneur, а как вы правильно заметили, нам нельзя терять времени.

– Да к тому же я вовсе не так представляю себе медовый месяц. Стар, смотри мне в глаза. Я не собираюсь держать тебя в клетке; я знаю, что тебя не так воспитывали. Но мы не будем искать помещика. Какой сорт проповедников водится в этих местах? Если можно, лучше с обетом безбрачия.

– Но помещик заодно и священник тоже. Ведь религия не всепоглощающее дело в Невии; обряды плодородия – вот и все, до чего они доходят. Милорд любовь моя, самый простой способ – это прыгнуть через вашу саблю.